Солидарность избранных: Гегемония Германии разрушает основы ЕС

Европейский саммит, прошедший онлайн на прошлой неделе, возможно, обозначил момент истины. В недавнем интервью президент Франции Эммануэль Макрон рассказал о том, как европейские лидеры собрались вместе и показали, что несмотря ни на что, Европа смогла ответить общим голосом и общими мерами на вызовы COVID-19. По всем параметрам это рандеву имело прямо противоположные результаты. По сути, европейские лидеры согласились лишь « сохранять спокойствие и продолжать борьбу».

Они одобрили «дорожную карту» по смягчению карантинных мер после того, как каждая страна фактически уже определилась и объявила о своих собственных планах ослабления. В некоторых странах, таких как Германия, меры по «разминированию» не являются прерогативой федерального правительства, и координация между правительствами федеральных земель является достаточно сложной задачей, не говоря уже о координации с другими странами.

В результате огромного неравенства в уровне распространения инфекции, разной обеспеченности медикаментами и разным уровнем возможностей для тестирования (Франция делает около 150 000 тестов в неделю, тогда как Германия имеет потенциал для 700 000), каждая страна прокладывает свой собственный путь. Это отсутствие координации может спровоцировать вторую волну заражения.

Лидеры также согласовали план экономического восстановления, который является неполным и несбалансированным и сеет семена глубокого расхождения между государствами-членами. В настоящее время большинство правил помощи были отменены, что позволяет правительствам поддерживать свой корпоративный сектор по своему усмотрению. Это необходимо, учитывая обстоятельства, но доступно только для стран с наиболее сильными финансовыми возможностями.

В этих странах вливание капитала правительством, льготные кредиты (предоставляемые на более выгодных условиях, чем рыночные) и гарантии позволят корпоративному сектору справиться с последствиями кризиса, но это глубоко и надолго подорвет малый и средний бизнес внутри страны. Еще одной характерной чертой стало очередное немедленное спасение корпораций, прямо или косвенно влияющих на политику большинства стран. В точности как во время последнего финансового кризиса.

Точно так же способность каждого правительства поддерживать восстановление экономики будет сильно ограничена уровнем долга. Способность поддерживать домохозяйства или безработных будет сильно различаться в зависимости от страны, создавая стойкие пробелы для самых слабых, таких как Италия или Испания, которые не могут предложить такой же уровень поддержки, как Франция или Германия.

На саммите были одобрены инструменты, предложенные европейскими министрами финансов, которые полностью опираются на идею о том, что помощь от ЕС будет предоставляется в форме займов странам, когда они теряют доступ к финансовым рынкам или когда их рыночные условия ухудшатся. Хотя сейчас это снижает стоимость заимствований, оно не меняет долговременного непосильного бремени задолженности, которое создаст дополнительный кризис.

В отсутствие истинной взаимопомощи, когда европейские правительства равно разделяют бремя кризиса, а не позволяют каждому государству-члену тратить и брать кредиты самостоятельно, и реальной монетизации, когда центральный банк финансирует этот новый долг, выпуская деньги, европейские страны придут к тому, что либо следующее поколение итальянцев и/или испанцев проживет в аскезе, либо оно пройдет через серьезные социально-политические изменения в своих странах.

Именно поэтому идея использования займов от ЕС, в частности с помощью Европейского механизма стабильности (ЕСМ), созданного во время кризиса в еврозоне для кредитования и финансовой дисциплины в странах еврозоны, вызвала бурную реакцию, особенно в Италии.

Но за политическими дебатами, которые в последние недели стали "несколько истеричными", стоит ряд довольно фундаментальных вопросов. Готовы ли европейские страны по-настоящему разделить бремя этого кризиса? Готовы ли они политически подтвердить это разделение бремени, или они предпочли бы, чтобы вся эта ситуация прошла незаметно, пока технократы в Европейском центральном банке покупают каждый отдельный европейский государственный долг без явного политического соглашения на это?

Фундаментальный ответ на эти вопросы зависит от того, готовы ли правительства ЕС объединять налоги, займы и расходы. В конечном счете, этот принцип имеет большее значение, чем сам размер фонда, и будет необходим для формирования общего европейского фискального ответа. Это сложно, потому что, если такое решение согласовано, то это будет означать переписывание принципов, на которых была построена единая валюта.

Пока что Германия допускает солидарность только при строгом контроле за финансовой политикой своих получателей. Но этот процесс оказывается как экономически, так и политически разрушительным для Европы, так как он сеет семена экономического ослабления и политической горечи. Еврозона должна двигаться в направлении истинной формы фискального федерализма под демократическим контролем Европейского парламента с налоговыми, заемными и расходными полномочиями, чего не позволяет текущий бюджет ЕС.

Если же не учитывать всего этого, то ЕС продолжит свое функционирование «на костылях», которому с медицинской точки зрения будет помогать центральный банк, вынужденный предоставлять жизненно важную энергию политическому проекту, потерявшему свою изначальную идею.